При чтении "Санта-Хрякуса" как-то зацепило это место, так что пусть будет выложено.
......
— И СМЕХ У МЕНЯ ТЕПЕРЬ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ ПОЛУЧАЕТСЯ.
— Да, сэр, очень веселенький смех выходит, — кивнул Альберт и посмотрел на список. — Ну что, едем дальше? Следующий адрес совсем рядом, высоту можно не набирать.
— ОЧЕНЬ ХОРОШО. ХО. ХО. ХО.
— Итак, тут сказано: «Сара, маленькая торговка спичками, у дверей табачной лавки Монштука, Мошеннический переулок».
— И ЧТО ЖЕ ОНА ХОЧЕТ ПОЛУЧИТЬ НА СТРАШДЕСТВО? ХО. ХО. ХО.
— Не знаю, писем от нее ни разу не было. Кстати, хозяин, один совет: не стоит перебарщивать с «Хо-хо-хо». Гм, тут еще что-то написано... — Альберт зашевелил губами, читая.
— ДУМАЮ, КУКЛА ПОДОЙДЕТ. ИЛИ КАКАЯ-НИБУДЬ МЯГКАЯ ИГРУШКА. МЕШОК САМ РАЗБЕРЕТСЯ, АЛЬБЕРТ.
Что-то маленькое упало ему в руку.
— Вот это, — сказал Альберт.
— О!
Наступила долгая кошмарная пауза, пока они оба смотрели на жизнеизмеритель.
— Ты, хозяин, на всю жизнь, а не только на страшдество, — наконец пробормотал Альберт. — И эта самая жизнь продолжается. Если так можно выразиться.
— НО СЕЧАС ЖЕ СТРАШЕДСТВО.
— Очень традиционное время для подобных случаев, насколько я знаю, — пожал плечами Альберт.
— Я ДУМАЛ, СЕЙЧАС СЛЕДУЕТ ВЕСЕЛИТЬСЯ И РАДОВАТЬСЯ, — сказал Смерть.
— Понимаешь ли, хозяин, люди веселятся еще и потому, что где-то кому-то не до веселья, — промолвил Альберт так, будто констатировал некий обычный факт. — Хорошее познается в сравнении. Э-э, хозяин?
— НЕТ. — Смерть встал. —ТАК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО.
...
Заложив резкий вираж, сани остановились в самом конце Мошеннического переулка.
— АЛЬБЕРТ, ТЫ ИДЕШЬ ИЛИ НЕТ?
— Хозяин, ты же знаешь, нам нельзя... то есть тебе... то есть это ведь запрещено! Помнишь, что случилось в последний раз?
— МНЕ НЕЛЬЗЯ. А САНТА-ХРЯКУСУ МОЖНО.
— Но маленькая бездомная девочка, умирающая в снегу... Это ведь дух страшдества! — в отчаянии воскликнул Альберт. — Ну, то есть когда люди узнают об этом, то обычно говорят: «Возможно, мы беднее безногого банана, а на страшдественский ужин у нас только грязь и сапоги, но нам повезло больше, чем этой малютке». И чувствуют себя счастливыми и благодарными за то, что имеют.
— НЕ ТЕБЕ УЧИТЬ МЕНЯ, В ЧЕМ ИМЕННО ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ДУХ СТРАШДЕСТВА.
— Да, хозяин, да, конечно. Прошу прощения. Но ведь ей будет только лучше! Она очнется там, где светло, тепло, приятно, играет музыка, и всякие там ангелы склонятся над нею... — Смерть замер.
— А, ЗНАЧИТ, В САМУЮ ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ ПОЯВЯТСЯ АНГЕЛЫ? С ТЕПЛОЙ ОДЕЖДОЙ И ГОРЯЧИМ ПИТЬЕМ?
«О, боги, — подумал Альберт. — Хозяин снова в странном расположении духа».
— Э... нет, не совсем в последнюю минуту, хозяин. Не совсем.
— НУ?
— Скорее после последней минуты. — Альберт смущенно закашлялся.
— ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ, ПОСЛЕ ТОГО КАК ОНА...
— Да, хозяин. Так положено, я не виноват.
— НО ПОЧЕМУ ОНИ НЕ МОГУТ ПОЯВИТЬСЯ РАНЬШЕ? У АНГЕЛА ДОСТАТОЧНО БОЛЬШАЯ ГРУЗОПОДЪЕМНОСТЬ.
— Не могу сказать, хозяин. Полагаю, люди... они считают, что так более правильно, лучше... — Альберт вдруг замолчал и нахмурился. — Знаешь, хозяин, я вот сейчас как следует подумал над этим, по-моему, это полный...
Смерть опустил взгляд на лежащую в сугробе крохотную фигурку, а потом коснулся пальцем жизнеизмерителя. По стеклу пробежала искра.
— Хозяин, нельзя... — беспомощно пролепетал Альберт, чувствуя себя очень виноватым.
— МОЖНО. САНТА-ХРЯКУСУ МОЖНО. ОН ВЕДЬ РАЗДАЕТ ПОДАРКИ, НЕТ ЛУЧШЕГО ПОДАРКА, ЧЕМ БУДУЩЕЕ.
— Да, но...
— АЛЬБЕРТ.
— Понял, хозяин.
Смерть поднял девочку и зашагал к выходу из переулка.
Снежинки падали ласково, словно ангельские перья. Смерть вышел на улицу и увидел две пробиравшиеся через сугробы фигуры.
— ПЕРЕНЕСИТЕ ЕЕ В ТЕПЛОЕ МЕСТО И НАКОРМИТЕ ХОРОШИМ УЖИНОМ, — приказал он, передавая свою ношу одному из мужчин. — И УЧТИТЕ, Я ВЕДЬ ПРОВЕРЮ.
После чего он развернулся и исчез в вихре снега. Констебль Посети посмотрел на сверток у себя в руках, а потом — на капрала Шноббса.
— Что все это значит, капрал? — Шноббс откинул край одеяла.
— Чтоб я сдох, — покачал головой он. — Похоже, сегодня ночью нам предстоит заняться благотворительностью.
— Ну надо же, сунул ребенка в руки абсолютно чужих людей и удрал! Все мы умеем быть такими благодетелями...
— Перестань ныть, в штаб-квартире полно жратвы, — миролюбиво откликнулся Шнобби.
Он испытывал необъяснимое, но твердое чувство, что именно так и нужно поступить. Он помнил человека в гроте, но почему-то никак не мог вспомнить его лицо. Точно так же он не мог вспомнить лицо человека, передавшего им девочку. Значит, это был один и тот же человек.
Прошло совсем немного времени, как вдруг зазвучала приятная музыка, все озарилось ярким светом и у дверей табачной лавки возникли два обиженных ангела. Альберт бросался в них снежками, пока они не убрались.
...
- - - - - -
Конец цитаты, однако.-)
|
